Best things of life are FREE
«Женечка! Мне Елена Сергеевна ( из Самары) прислала письмо своего знакомого, которого и я знал когда-то очень давно. Там говориться о том, что он помнит о Гвидоне Романовиче, встречаясь с ним в детстве в Северном Казахстане. Мне кажется, тебе будет интересно это прочитать. Я посылаю не письмо ( там много не относящегося к делу), а экспозицию для моего маленького Архива-музея. Целую. Дед»
« Надо сказать, что война очень помогла нашей Иртышской школе…»
(Из письма Юрия Григорьевича Кадькалова, профессора Саратовского педагогического университета, декана Филологического факультета, а ныне пенсионера. Письмо адресовано Елене Сергеевне Скобликовой, почетному профессору Самарского государственного университета и цитируется с ее согласия. Елена Сергеевна была ученицей Гвидона Романовича Мейера-Тукумцева. Она училась у него в Пензенском педагогическом институте в 40-е годы во время и после войны после его переезда из Северного Казахстана. Автор письма - Ю.Г.Кадькалов родился в Иртышске (Северный Казахстан). В начале 40-х годов он учился в Иртышской средней школе, где завучем и преподавателем русского языка работал эвакуированный из Ленинграда Гвидон Романович.)
Дорогая Елена Сергеевна!
Спасибо Вам за письмо и за интервью с Будимиром. Оно весьма пространное. А вместе с тем мне показалось не полным. Я, конечно, некоторые детали могу смешивать, особенно их хронологию, но он не упомянул о пензенском периоде жизни своей семьи. Ведь там и Вы учились у Гвидона Романовича. Впрочем, Будимир говорил, прежде всего, о своей семье, о своей карьере, а не об отце, хотя и о нем тоже...
Надо сказать, что война очень помогла нашей Иртышской школе. Вот и Гвидон Романович попал к нам по этой причине, в сибирскую глушь. Иртышск действительно глухомань. Здесь поблизости не было, и нет железной дороги. В те, 40-е годы, не было и автобусных маршрутов, и воздушных. Ближайшие города – это Омск (200км.) и Павлодар (175 км.). Единственным путем связи с внешним миром была река Иртыш. По нему ходили пароходы (не теплоходы). Но это ведь только летом. Зимой же Иртышск погружался в снежные сугробы и трескучие сибирские морозы.
Но именно сюда и забрасывала иногда судьба некоторых творческих людей. Кроме Гвидона Романовича, в нашей школе преподавал литературу довольно известный писатель Пермитин Ефим Николаевич, сосланный в Иртышск. Математику у нас вел доцент Беднягин, отсидевший
по 58-й статье на севере и затем сосланный к нам. Еще математику вел Павел Генрихович Руш, депортированный из Поволжья немец. В таком же статусе работал у нас физик Владимир Христианович Лайер, немец. Биологию вела жена репрессированного видного партработника Елена Николаевна Карпова, сосланная в Сибирь. Ботанику и сельское хозяйство – ссыльный доцент Солодовников. Такие оказались учителя в нашей глуши, благодаря войне. Вот какой парадокс в оценке войны.
(От редактора-составителя: Разумеется, здесь допущено несколько неоправданное отнесение репрессий сталинского режима к событиям войны. Талантливых, высокообразованных, ни в чем не повинных людей сталинские палачи ссылали в эту глухомань и до, и во время, и после войны. Реальной жертвой военных действий была в этой группе учителей лишь семья Гвидона Романовича Б.Т.)
Гвидон Романович, интеллигентная косточка, был нередко причиной нашего веселья. Он был рассеянным, поэтому то приходил в школу с одной галошей на ботинке, то с одной половиной брюк поверх валенка, то что-то забывал дома. Вы, наверное, знаете, что он прекрасно рисовал. И дарил школе некоторые свои этюды.
А какие интересные мероприятия проводили учителя в школе! Гвидон Романович каждый четверг проводил «Живую газету». Здесь после кратких новостей с фронта шла рубрика «Почему мы так говорим?». Об этимологии слов, фразеологизмов сообщали ученики, но под руководством Гвидона Романовича. Математик П.Г.Руш имел консерваторское образование, прекрасно играл на аккордеоне, и на струнных инструментах (других в Иртышске не было). Он организовал оркестр, который играл нам на школьных вечерах. А Е.Н. Пермитин читал нам по пятницам при свете коптилок (электричества в Иртышске не было, кроме как на зерновом элеваторе) новые главы своих романов и повестей.
Расчувствовался я. Но той замечательной атмосферы, какая была в нашей заснеженной сельской школе, вероятно, трудно найти в нынешних школах.
Кстати, жил Гвидон Романович в избушке моего деда, Федора Павловича Пономарева (дед по матери). Дед и бабушка жили на кухне (с русской печью), а семья Гвидона Романовича (4 человека) в маленькой горнице. Очень тесно было и без всяких удобств (они все на улице были, на морозе). Каково им было после Ленинграда!
Такие картины всплывают при упоминании о Гвидоне Романовиче.
14.12.2009 Ю.Г.Кадькалов
(От редактора составителя: Федор Павлович Пономарев и его жена, в чьем доме жила около семи месяцев семья Гвидона Романовича, были переселенцами Столыпинских времен. Они приехали в начале ХХ века на эти Сибирские земли из западной России и успешно хлеборобствовали. Имели шестерых детей. С приходом советской власти их «раскулачили», т.е отобрали все имущество и землю. А не сослали лишь потому, что они уже жили в ссыльном месте. Б.Т.)
« Надо сказать, что война очень помогла нашей Иртышской школе…»
(Из письма Юрия Григорьевича Кадькалова, профессора Саратовского педагогического университета, декана Филологического факультета, а ныне пенсионера. Письмо адресовано Елене Сергеевне Скобликовой, почетному профессору Самарского государственного университета и цитируется с ее согласия. Елена Сергеевна была ученицей Гвидона Романовича Мейера-Тукумцева. Она училась у него в Пензенском педагогическом институте в 40-е годы во время и после войны после его переезда из Северного Казахстана. Автор письма - Ю.Г.Кадькалов родился в Иртышске (Северный Казахстан). В начале 40-х годов он учился в Иртышской средней школе, где завучем и преподавателем русского языка работал эвакуированный из Ленинграда Гвидон Романович.)
Дорогая Елена Сергеевна!
Спасибо Вам за письмо и за интервью с Будимиром. Оно весьма пространное. А вместе с тем мне показалось не полным. Я, конечно, некоторые детали могу смешивать, особенно их хронологию, но он не упомянул о пензенском периоде жизни своей семьи. Ведь там и Вы учились у Гвидона Романовича. Впрочем, Будимир говорил, прежде всего, о своей семье, о своей карьере, а не об отце, хотя и о нем тоже...
Надо сказать, что война очень помогла нашей Иртышской школе. Вот и Гвидон Романович попал к нам по этой причине, в сибирскую глушь. Иртышск действительно глухомань. Здесь поблизости не было, и нет железной дороги. В те, 40-е годы, не было и автобусных маршрутов, и воздушных. Ближайшие города – это Омск (200км.) и Павлодар (175 км.). Единственным путем связи с внешним миром была река Иртыш. По нему ходили пароходы (не теплоходы). Но это ведь только летом. Зимой же Иртышск погружался в снежные сугробы и трескучие сибирские морозы.
Но именно сюда и забрасывала иногда судьба некоторых творческих людей. Кроме Гвидона Романовича, в нашей школе преподавал литературу довольно известный писатель Пермитин Ефим Николаевич, сосланный в Иртышск. Математику у нас вел доцент Беднягин, отсидевший
по 58-й статье на севере и затем сосланный к нам. Еще математику вел Павел Генрихович Руш, депортированный из Поволжья немец. В таком же статусе работал у нас физик Владимир Христианович Лайер, немец. Биологию вела жена репрессированного видного партработника Елена Николаевна Карпова, сосланная в Сибирь. Ботанику и сельское хозяйство – ссыльный доцент Солодовников. Такие оказались учителя в нашей глуши, благодаря войне. Вот какой парадокс в оценке войны.
(От редактора-составителя: Разумеется, здесь допущено несколько неоправданное отнесение репрессий сталинского режима к событиям войны. Талантливых, высокообразованных, ни в чем не повинных людей сталинские палачи ссылали в эту глухомань и до, и во время, и после войны. Реальной жертвой военных действий была в этой группе учителей лишь семья Гвидона Романовича Б.Т.)
Гвидон Романович, интеллигентная косточка, был нередко причиной нашего веселья. Он был рассеянным, поэтому то приходил в школу с одной галошей на ботинке, то с одной половиной брюк поверх валенка, то что-то забывал дома. Вы, наверное, знаете, что он прекрасно рисовал. И дарил школе некоторые свои этюды.
А какие интересные мероприятия проводили учителя в школе! Гвидон Романович каждый четверг проводил «Живую газету». Здесь после кратких новостей с фронта шла рубрика «Почему мы так говорим?». Об этимологии слов, фразеологизмов сообщали ученики, но под руководством Гвидона Романовича. Математик П.Г.Руш имел консерваторское образование, прекрасно играл на аккордеоне, и на струнных инструментах (других в Иртышске не было). Он организовал оркестр, который играл нам на школьных вечерах. А Е.Н. Пермитин читал нам по пятницам при свете коптилок (электричества в Иртышске не было, кроме как на зерновом элеваторе) новые главы своих романов и повестей.
Расчувствовался я. Но той замечательной атмосферы, какая была в нашей заснеженной сельской школе, вероятно, трудно найти в нынешних школах.
Кстати, жил Гвидон Романович в избушке моего деда, Федора Павловича Пономарева (дед по матери). Дед и бабушка жили на кухне (с русской печью), а семья Гвидона Романовича (4 человека) в маленькой горнице. Очень тесно было и без всяких удобств (они все на улице были, на морозе). Каково им было после Ленинграда!
Такие картины всплывают при упоминании о Гвидоне Романовиче.
14.12.2009 Ю.Г.Кадькалов
(От редактора составителя: Федор Павлович Пономарев и его жена, в чьем доме жила около семи месяцев семья Гвидона Романовича, были переселенцами Столыпинских времен. Они приехали в начале ХХ века на эти Сибирские земли из западной России и успешно хлеборобствовали. Имели шестерых детей. С приходом советской власти их «раскулачили», т.е отобрали все имущество и землю. А не сослали лишь потому, что они уже жили в ссыльном месте. Б.Т.)